О детстве актера вспоминал Василий Смирнов: «Как сейчас, отчетливо вижу его озорную, ушловатую физиономию, явление которой моим домашним было чем—то сродни тому, которое испытали герои О`Генри, столкнувшись с малолетним Вождем Краснокожих. Сказать, что Владька был неуправляемым, — сказать мягко. Этот чертенок в свои 6 лет «отмачивал» такое, что родня хваталась за голову.
Во всяком случае бабушка, выпуская внука во двор погулять, частенько подсаживалась на кухне к «наблюдательному пункту» — открытому окну, чтобы, заслышав на улице чей—то крик или вопли, тут же устремиться вслед за отпрыском и оттащить задиру от соседских мальчишек, или спасти бедолагу—кота, схваченного за хвост, или успокоить играющую в песочнице девочку, которой юный налетчик растоптал только что выстроенную крепость... Дома он тоже не отличался спокойным нравом и слушался в основном только бабушку. И то не всегда. Остальным он мог, глядя в глаза, невозмутимо сказать: «А ты помолчи!» или «Сейчас получишь в лоб!» За дерзость и прочие выходки бабушка то и дело ставила Владьку в угол, в котором он начинал канючить, выпрашивая свободу. Если бабушку разжалобить не удавалось — сбегал при первой же возможности. Создавалось впечатление, что он только о том и думал, какую бы кому еще пакость сотворить. Я заметил, что остановить его можно было (и то ненадолго) какой—нибудь интересной книгой, предложенной почитать вслух. Посадишь рядом с собой, начнешь читать — вроде слушает. А через минуту чувствуешь, как в тебя втыкается, проникая все глубже, что—то острое: это будущая телезвезда пытается незаметно вонзить в тебя какой—нибудь подобранный на улице гвоздик. Несмотря на такой шкодный характер, как утверждает отец Борис Галкин «у него уже в детстве проявлялась особая, почти мужская, ответственность в первую очередь к матери, к семье, к самому себе. Он был откровенен со мной, и это помогло нашей дружбе. Я очень много мотался по стране, редко бывал дома». 
Свежие комментарии