Октябрь 1991: Встреча с Е.Гайдаром
Вот кончаются дороги,Начинаются поля...
М.Щербаков
Помню встречу в октябре — мы с Мишей Задорновым и Егор Гайдар с А.Чубайсом (его трудно было не запомнить). Кто, как и зачем ее организовал — убей бог, не могу вспомнить. Могу только предположить, что это был Леша Головков, помощник Г. Бурбулиса. В его духе. На ней было человек 8, но кто — не помню.
За нами с Мишей были «400 дней», «500 дней», Гарвардская программа, работа в российском правительстве и КОУНХе, публичные выступления в прессе, на телевидении, во «Взгляде» Любимова... За Гайдаром — ничего. Хотя... больше, чем ничего — но прямо противоположного. Работа в журнале ЦК КПСС «Коммунист». А пару лет назад, когда мы с Мишей были советниками межрегиональной депутатской группы в Верховном Совете СССР (фракция демократов), Гайдар былтаким же советником прорыжковской группы «Союз»... Явлинский, став зампредом в Совмине России, пригласил в комиссию по экономической реформе Гайдара, Шохина, кого-то еще. Они все вроде бы не отказались и формально были назначены, но ни разу в заседаниях комиссии не участвовали и в Белый Дом не приезжали. Стрёмное это было дело - связываться с Россией... У Гайдара к сентябрю 1991 не было даже внятно сформулированной публичной позиции. Перед этой встречей мы даже не предполагали, что у Гайдара уже есть позиция и даже тайный план и через месяц он получит власть для его реализации...
Говорил один только Гайдар. Что время упущено и теперь надо действовать радикально, в духе Польши. Отпустить цены и затем провести макростабилизацию. Мы, несколько ошарашенные его натиском, в ответ пытались объяснить, почему надо действовать более осторожно и поэтапно. Все то же самое, что мы объясняли очень радикальному Джефри Саксу полгода назад в Гарварде, когда писали вместе с ним программу реформ для России. Сакса тогда мы убедили (или он просто уступил и не стал дальше спорить?). Но Гайдар просто не слышал чужих аргументов, так был увлечен своими собственными... Поразил он меня тогда тогда двумя заявлениями: что Россия должна проводить реформы сама, не оглядываясь на другие республики. Что республики — только нахлебники, хомут на шее России с ее нефтью и газом. И что Россия откажется от советского долга — как Ленин от долгов царского правительства.
Миша пытался объяснить, что у нас единое рублевое пространство, эмиссионный центр, внешние границы, платежный баланс, долги и т.д. - в одиночку никак не получится, ключевые полномочия для реформы находятся в руках союзного центра. Хотя, конечно, Россия должна быть ведущей в реформах... Ничего, возражал Гайдар, все необходимые функции мы у Союза заберем.
Миша пытался объяснить, что план Гайдара — политическое самоубийство. В той же Польше сначала коммунисты отпустили цены, народ «наелся» инфляции и взвыл. Вот тут-то им на смену и пришли либералы со спасительным планом макростабилизации. А если одно правительство будет и отпускать цены и стабилизировать — это чересчур большая политическая нагрузка не него...
Я пытался объяснить, что вкупе с долгом СССР идет еще много чего хорошего и нужного для страны. Что по долгам надо решать проблему иначе, с отсрочкой, и мы уже решаем. И вообще долги по большому счету в перспективе — не проблема. А бить посуду в лавке — последнее дело. Что начинать надо не с решительной либерализации цен - они ведь сразу сильно скакнут и народ взвоет. Потом трудно будет останавливать, резать по живому. А с рассасывания денежного навеса путем малой приватизации, продажи госимущества, квартир, земли, других активов. А еще конвертировать госдолги перед населением (Сбербанк, ВЭБ) в долгосрочные облигации и разрешить ими участвовать в приватизации. И, как в Польше, разрешить всем людям торговать чем угодно, отменив статьи за спекуляцию и тормознув милицию. Это заметно увеличило бы предложение товаров за счет ненужного барахла, хранящегося у всех дома, накупленного в годы дефицита.
Но мы с Гайдаром как будто были в разных параллельных мирах и не слышали друг друга.
Тогда мы не придали особого значения этой встрече. С какой, собственно, стати? От нее остались лишь досадные чувства недоумения и неудовлетворенности. Мы с Мишей никак не могли взять в толк, куда Гайдар так спешит, куда боится опоздать. Ведь логичное развитие событий заключается в том, что сейчас республики достигнут с Горбачевым согласия по формуле 12+1 (Прибалтика уже отпала, держать ее никто не будет), заключение договора — вопрос дней, недель. Сформируют легитимный центр управления, и реформы можно будет запускать. Какие реформы и как — в «500 днях» все написано. Единственное, что действительно «горело» - это внешний долг, но тут как раз можно было ожидать решения вопроса в кратчайший срок. Все идет понятно и последовательно, может, не так быстро, как хотелось бы — но идет.
Заявление о либерализации цен
Теперь бы эту быльОбратно сделать сказкой
М.Щербаков
Мы тогда не предполагали, что план Гайдара был не столько в обсуждавшейся нами экономической реформе, сколько в необсуждавшемся тогда политическом переустройстве страны на вкус Б.Ельцина — с ликвидацией «+1». Именно идеи Гайдара показали Б.Ельцину реальность альтернативы обойтись без союзного центра, по формуле 12+0 или просто 12 отдельных единиц. Именно они толкнули его на знаменитое октябрьское выступление на съезде народных депутатов РСФСР с заявлением о либерализации цен.
Настало время принять главное решение и начать действовать...Пришло время действовать решительно, жестко, без колебаний...
Должен сказать откровенно – сегодня в условиях острейшего кризиса провести реформы безболезненно не удастся... Если пойдем по этому пути сегодня, ощутимые результаты получим уже к осени 1992 года...
Мы переходим к новому экономическому курсу... Первое направление – экономическая стабилизация. В ее основе — жесткая денежно-финансовая и кредитная политика, налоговая реформа, укрепление рубля. Но самая болезненная мера – разовое размораживание цен в текущем году. Без нее разговоры о реформах, о рынке – пустая болтовня. За последние годы все это уже поняли, но никто не решался пойти на этот тяжелый шаг. Отсюда бесконечные компромиссы, проложившие дорогу хозяйственному хаосу...
Из выступления Б.Ельцина на Съезде народных депутатов РСФСР 28 октября 1991 г.
Теперь, спустя 20 лет, мне очевидно, что именно это заявление Б.Ельцина и стало точкой невозврата — именно оно сделало отпуск розничных цен кратчайшей задачей. Люди бросились в магазины скупать все, что нужно и не нужно, а поставщики решили придержать товар и не давали его в розницу — зачем? Ведь цены вот-вот вырастут и они неплохо заработают. Все уже были опытны — после денежной реформы и «реформы цен» (повышения их в 2-3 раза). Это был третий заход на одну и ту же тему в течение года. Самый тупой уже все поймет, а уж наши люди натренированы годами дефицита хватать все, до чего дотянутся...
Форсирование экономических реформ в конце 1991 года не было необходимым, оно было спровоцировано Б.Ельциным.
Понимал ли это тогда сам Гайдар? Не думаю, что это было сознательным решением с его стороны. Как год назад Б.Ельцин, не спрашивая нас, авторов, заявил, что у России есть программа «400 дней», так и сейчас восприняв информацию от Г.Бурбулиса, он, наверняка неожиданно для Гайдара, выступил с заявлением о либерализации цен. И, сам того не понимая, сжег за собой мосты.
Конечно, это заявление стало последствием «работы» Гайдара с А.Головковым и его начальником — Г.Бурбулисом, ближайшим помощником Ельцина. Результатом трансляции своих идей через них на Б.Ельцина. Ельцин не знал Гайдара, а людям он вообще не доверял, тем более из стана «врага» - из союзного центра, каким был Е.Гайдар. Он и Явлинского-то не приближал к себе (тоже ведь родом из союзного правительства), хотя Явлинский так или иначе работал на него уже больше года... А вот Бурбулис был для Ельцина «свой». Пусть не такой яркий как Явлинский, но «свой».
У Алексея Головкова (и, соответственно, у Бурбулиса) была одна простая идея. Я хорошо ее знаю, потому что по Белому Дому тогда гуляла некая аналитическая записка на эту тему. Она была без авторства и почему-то многие приписывали ее нам с Задорновым. Ирония судьбы. Уж сколько у нас воровали идей (из крупного - программу «400 дней» и закон о приватизации, а про мелочь уже и не вспомнишь), - а теперь впервые чье-то чужое приписали нам. Мы были согласны не со всем, что было там написано и провели свое расследование. Вышли на А.Головкова — тогда и познакомились. Идея записки была в том, что именно сейчас Ельцин может сделать все. Вообще все. Кредит доверия к нему у населения страны вырос до небес. Именно в этот момент надо как можно быстрее сделать что-то такое необратимое, что сделает невозможным возврат в советское прошлое. Запретили КПСС — возникла новая, российская компартия. Не похоже на необратимость. Надо что-то еще. Дальше ничего сформулировано не было, но я догадываюсь, что план радикальных экономических реформ прекрасно лег на эту почву.
А, может быть, он как раз был вызван идеей необратимости? Ведь раньше Гайдар точно не был замечен в радикальных идеях. Для него и «500 дней» раньше были чрезмерным радикализмом. А тут все сложилось: есть политический заказ (необратимость) и есть польский опыт шоковых реформ. Соединяем — и получаем... доступ к власти. Не знаю, что тут было первично, это только мои досужие размышления.
Именно Г. Бурбулис стал необходимым посредником, гарантом, тараном, заложником и ближайшей «жертвой» либерализации цен. Ельцина это устраивало — он мог сдать чуждого ему Гайдара в любой момент, повесить на него всех собак. Мог отодвинуть и Бурбулиса — свой, не обидется. Гайдара это тоже вполне устраивало, он рассчитывал «отсидеться» за спиной Бурбулиса и Ельцина и войти в историю как русский Больцерович, обуздавший цены и победно завершивший реформы. А если что пойдет не так - повесить либерализацию цен на Ельцина, а самому выехать из его тени на белом коне спасителя отечества от роста цен...
26 ноября
Подробности Н.-Огарева.
...Явлинский в докладе после реверансов насчет смелости Ельцина сказал: самый главный вопрос, что вы все будете делать после февраля, когда народ выйдет на улицы. До февраля идет инерционное "развитие" гибнущей старой системы. Но этого хватит только до конца февраля - потом крах. Вы готовы к этому, вы думаете об этом? Ответа ни от кого не последовало.
Анатолий Черняев «1991 год - Дневник помощника президента СССР»
Если уж по уму решили отпустить цен, то надо было это сделать на следующий день после объявления, а не ждать 2 месяца. За 2 месяца люди смели все с прилавков... Но российское руководство тогда было не готово. Только 5 ноября — неделю спустя — Б.Ельцин издал указ о назначении себя Премьером. Еще некоторое время ушло на формирование правительства. Потом на решение оргпроблем — кто где сидит и какие союзные министерства (которые вовсе не были распущены) подберет «под себя». Роспуск союзных министерств произошел только в середине ноября... А еще надо было подготовить и принять нормативные акты. Отпуск цен был назначен на середину декабря, потом отложили на 2 недели под давлением других республик...
Впрочем, надо признать, что некий циничный смысл в этой 2-месячной паузе был. Во-первых, народ так намучался с дефицитом, что даже отпуск цен встретил в целом спокойно. А, во-вторых, Е.Гайдар получил основание в каждой своей книге писать о том, как он отпуском цен спас страну от дефицита и голода... А ведь сама тема дефицита продовольствия была очевидно спровоцирована именно этой двухмесячной паузой в реформах.
Даже самое простое из своей программы - обуздать цены - Гайдару так и не удалось сделать. Не по слабости характера. Не потому, что он не смог противостоять напору лоббистов. А потому, что он сам был плоть от плоти разрушаемой им системы. Он сам считал возможными и допустимыми многочисленные компромиссы, которые губили стабилизацию цен. Он просто был не тем человеком, который мог бы жестко и ни на что не оглядываясь провести программу макростабилизации. Его компромиссы разгоняли инфляцию, допущенный в 1992 году дефицит бюджета был огромен. А бороться с инфляцией он предполагал только монетарными методами, вплоть до совершенно экзотических — просто непечатания наличных денег. И эта нелепая привычка надолго легла в основу российской макроэкономической политики — бюджетный разгон и монетарное торможение инфляции одновременно, прямо исключающие друг друга политики...
А еще Гайдару не удалось задуманное потому, что его правительство было заведомо политически слабым — т.к. именно он отпустил цены и вся атака оппозиции реформам шла тоже на него. Все очень быстро разобрались, кто идеолог реформ, и жертва Бурбулисом просто ничего не дала Гайдару. Это была изначально ошибочная политическая конфигурация: когда одно правительство и отпускает цены, и затем стабилизирует их. Именно она привела к пагубной слабости правительства в самый ответственный момент реформ в середине 1992 года — условного завершения макростабилизации и начала крупной приватизации. Именно она, эта слабость, привела потом к провалу ваучерной приватизации и, под лозунгами «защиты реформ», к расстрелу парламента в 1993, принятию авторитарной конституции и сверхагрессивной и манипулятивной избирательной кампании 1996 года. К появлению В.Путина как политического наследника и хранителя реформ и дальнейшей антидемократизации страны, заново бороться с которой мы начинаем только сейчас.
Но это все мои сегодняшние размышления. Тогда, в октябре 1991, моя работа (как я ее понимал) заключалась не в интригах «под ковром» у Ельцина, а в решении проблемы внешнего долга СССР.
Свежие комментарии