Перестройка в СССР породила не только памятные всем "Гласность" и "Свободу" (как впрочем и потребительские искусы 300 сортов колбасы и сыра). Она породила и весьма специфическое поругание социальных норм советского общества.
Одним из многочисленных сюжетов в этом надругательстве был растиражированный на весь мир каламбур о том, что "В СССР секса нет. ..". И лишь недавно, либеральный Коммерсант признал, что, оказывается, фраза эта была грубо вырвана из контекста.
Заглавное оформление поста - картина К.С Петрова-Водкина "Поцелуй (Юность)", 1913 г.
Во времена перестройки, эта фраза стала одним из смеховых, карнавальных инструментов направленных на дискредитацию и разрушение социальной нормативности советского общества. Якобы лицемерному советскому официозу культа целомудрия противопоставлялся современный "свободный" тренд в межличностных отношениях.
В сущности, этот тренд, уничтожая посредством карнавала иерархию советских межличностных ценностей, не предлагал ничего взамен. Кроме разве что банального - "человек человеку волк". Причем наивно думать, что происходило это совершенно спонтанно.
На массовое сознание советских граждан велась массированная информационно-психологическая атака по слому социальной нормативности. А это, в свою очередь, вело к превращению людей в аморальную деградационную слизь. Чего стоит культовый в 90-е фильм "Интердевочка", воспевающий "свободный" и весьма щедрый на потребительский комфорт образ жизни валютной проститутки.
Фраза же "В СССР секса нет...", ставшая в свое время неким доказательством вопиющей "отсталости" советского общества от "свободных" капстран, на самом деле являлась перевернутая с ног на голову фраза простой советской женщины.
Напомню, что в 1988 г. прошел телемост СССР - США на котором американская родительница пожаловалась на то, что в Америке телереклама полностью крутится вокруг темы секса. после чего спросила есть ли такая проблема в СССР?
На этот вопрос простая советская женщина попыталась ответить вполне закономерно - "Секса у нас нет. Мы категорически против этого. У нас есть любовь".
То есть отвечая на вопрос есть ли в СССР проблема "секса" на телевидении женщина ответила, что на телевидении СССР секса нет. После чего были добавлены слова, которые могут показаться смешными только душевно больному человеку - "У нас есть любовь". Когда же в аудитории поднялся смех женщина добавила - "Секс у нас есть, у нас нет рекламы".
Это очень сильные и достойные слова. Отражавшие, кстати говоря, реальное положение дел в межличностных отношениях между советскими гражданами. В сущности, говорилось о том, что "секс" в СССР не превратился во всеобъемлющий объект потребления, не стал бесконечной субстанцией вожделения, пропитывающей все сферы жизнедеятельности человека (что было свойственно капиталистическим обществам).
Половой акт для советских граждан, не мыслился без Любви и рассматривался лишь как дополнение к глубокой психо-эмоциональной связи между мужчиной и женщиной.
Секс же, в капиталистическом обществе, является специфическим товаром, который по уродливой потребительской логике, люди должны стремиться потребить. И разумеется, никакая Любовь, как и любые другие высокие человеческие чувства в этой ситуации невозможны.
Отлично об этом сказал Э. Фромм в своей работе "Марксова концепция человека". Анализируя творчество К. Маркса Фромм замечает:
- По мнению Маркса, коллективный капиталист, государство-капиталист, нисколько не лучше капиталиста-индивидуала. Даже равенство дохода здесь не является для Маркса первостепенным. Главное, что его (Маркса) волнует, – освобождение человека от такой формы труда, которая разрушает его личность, от такого труда, который превращает человека в вещь, который делает его рабом вещей. В данном вопросе Маркса, как и Кьеркегора, волновала проблема спасения личности. Его критика капитализма направляется не против способа распределения доходов, а против способа производства, против разрушения личности и обращения ее в раба (причем не капиталист превращает рабочего в раба, но и рабочий, и капиталист превращаются в рабов посредством тех вещей и обстоятельств, которые они сами создают)
- Человек, подчиненный своим отчужденным потребностям, – это ужене человекни в духовном, ни в телесном смысле... это всего лишьсамодеятельный и сознающий себя товар. Этот человек-товар знает только один способ отношений с внешним миром: обладание и потребление. Чем больше степень его отчужденности, тем больше потребление и обладание становятся смыслом его жизни.
Аналогичным образом феномен "секса" в потребительском обществе рассматривают и современные культурологи. Например, российский философ-культуролог В. Корнев, обращает внимание на то, что:
"…сегодня секс существует именно вне половой необходимости, как чистая потребительская или даже идеологическая рациональность. Сексуальность - это, для примера, эффективная стратегия продвижения товаров или политика разрушения традиционных и консервативных обществ методом предъявления им соблазнительного запретного плода…"
"….Повсеместная реклама секса обеспечивает своеобразное алиби его существования, но скрывает тот факт, что реальный, не рационализированный, не показной, не товарный секс пора заносить в книгу исчезающих редкостей…"
"…Выходит, что в современном массовом обществе секс действительно обходится без секса (как и кофе без кофеина, сладкое без сахара, война без жертв). Sex - это фундаментальная стратегия потребления, цель которой - выгодно продать/получить свое/чужое тело…".
Вот и получается, что все разжижающий и опошляющий культ потребительства подобен черной дыре, в которой бесследно исчезают все истинно человеческие черты человека. Остается лишь голое желание иметь, обладать, но никак не Быть. А значит остается лишь получающий удовольствия скот.
Выпустив в перестройку на свободу джинна вожделения, разрушившего советскую социальную нормативность, российское общество и сегодня не может его обуздать. Но сегодня уже очевидно, что в условиях объявленной России новой холодной войны, никакая потребительская расслабуха не сохранит государство. Потому, что для потребителя не имеет значения где срывать цветы удовольствия. Ему в принципе чуждо чувство Родины. Великие строки Пушкина не трогают их сердца:
Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Однако даже не это тревожит сегодня. Тревожит то, что карнавал нон-стоп, развязанный в Перестройку никто и не думал отменять. А без этой отмены и возврата к советской нормативности (ведь не к домостроевской же) стабильное общество в России не построить.
Свежие комментарии